Михаил Мешков

Сегодня Владимиру Семеновичу Высоцкому исполнилось бы 70 лет! Исполнилось бы… Как жаль, что его с нами нет сейчас. Многие говорят о том, каким бы был Высоцкий, живя он в наше время, какой была бы страна, какие были бы люди. Не знаю. Но одно точно — его не хватает.

Меня «познакомила» с Высоцким мама, когда мне было лет 9. Причем я тогда сам взял ту единственную аудио-кассету, что у нас была. И послушал. И влюбился в его голос, в его песни. В 9 лет! Аудио-кассеты тогда были не частой вещью в нашей семье, а я слушал-слушал Высоцкого. Смешно, но у меня, ребенка, сначала появилась кассета с записями Высоцкого (мама подарила мне эту кассету), а потом кассета с песнями из «Бременских музыкантов». Наверное, должно быть иначе, по логике. Не знаю.

Потом оказалось, что и папа и мама в молодости слушали Высоцкого. У нас даже был сборник стихов Высоцкого. Самиздат естественно. За который сажали. Остался он и сейчас. Зеленая книжечка «без опознавательных знаков», а внутри машинописный текст. Уникальная вещь! Потом папа мне подарил большую, настоящую фотографию Высоцкого — я её повесил на стенку.

Ещё помню рассказ папы, как он в школе писал сочинение на какой-то конкурс о ВОВ. Написал лучше всех, но ему поставили четверку. Он был в шоке. А потом понял причину — в эпиграфе стояло: «На братских могилах не ставят крестов, но разве от этого легче?..».

Я рос на песнях Высоцкого. Не всегда осознанно, но я проникался духом Высоцкого — духом свободы, жаждой делать мир лучше и непримеримостью с несправедливостью.

Но я и менялся. И однажды я, классе в 8, наверное, следуя духу конформизма и попсы, снял ту фотографию с Высоцким. Да и его самого перестал слушать. Но не выдержал — понял, что не могу без Высоцкого, без его гениальных песен. Но фотографию я так и не повесил — забыл про неё. Повешу сегодня. И больше не сниму.

Кстати, последний подарок мне на День Рождения от моей бабушки, умершей в 2000 году, была тоже кассета Высоцкого. Да и другая бабушка, умершая год назад, тоже его любила. Но особо часто не просила ставить — чтобы дедушка не услышал. Он его не любил. Говорил, что голос пропитый. Впрочем, он и Солженицина, Евтушенко и многих других не любил. Это и понятно. Я его и не порицаю. Сейчас не порицаю. А раньше не мог понять, почему ему не нравится Владимир Семенович.

Будучи в Москве этим летом, я посетил музей Высоцкого. Есть в этом музее такая штука — сидишь в зале, на экране слайды Высоцкого, а из динамиков полный концерт Высоцкого в аудиозаписи. Вышла оттуда женщина лет под 60 с безумными глазами, а я в это время стоял и думал — покупать ли билет. А она мне на ломаном русском: «Конечно иди! Я спецаильно из Амстердама приехала, чтобы увидеть это». Судя по её состоянию, она вряд ли теперь это когда-нибудь забудет.

Вот такой Владимир Семенвич. Говорил то, что другие боялись. В итоге, люди перестали бояться, а Высоцкого-то уже нет…

Это по-настоящему народный поэт. Надеюсь, его когда-нибудь будут изучать в школах наравне с Пушкиным, Лермонтовым и Некрасовым.